В.А. Варнек, к.ф.-м.н., ИНХ СО РАН

Но особенно поразило, что в собрании музея имеется портрет великого русского ученого М. В. Ломоносова (1711–1765), написанный художником Л. С. Миропольским. Отличительной и знакомой всем чертой облика ученого на данном портрете является поворот его головы на три четверти вправо и вверх, и взгляд, словно нацеленный в будущее.

 

Среди мыслей, возникших при рассматривании данного портрета, были и такие. Если во времена СССР нахождение портрета Ломоносова в союзной республике можно было понять, то в настоящее время понимать и принимать этого как-то не хочется. Представляю, как было бы здорово, если бы данный портрет основоположника российской науки находился не где-то на чужбине, а в Президиуме СО РАН или в Доме учёных Новосибирского научного центра, в котором издавна в самом начале проспекта Академика Лаврентьева установлен транспарант с изречением М. В. Ломоносова: «Российское могущество прирастать будет Сибирью».

Узнав о местонахождении данного портрета, я попытался дважды связаться с музеем по электронной почте, задав в письме некоторые вопросы работникам музея, но ответа не получил. В дальнейшем, заинтересовавшись историей портретов Ломоносова, увидел, что в ней имеются как интересные факты, так и белые пятна. В связи с приближающейся датой — 300-летием со дня рождения М. В. Ломоносова (19 ноября) — хотел бы рассказать читателям «НВС» об истории создания и бытования портретов великого ученого.

Наиболее полные сведения, относящиеся к данной теме, удалось найти в книге «М. В. Ломоносов. Опыт иконографии», изданной к 250-летию со дня рождения великого ученого и имеющейся в ГПНТБ СО РАН (автор — Глинка Марианна Евгеньевна, Изд-во АН СССР, 1961). В книге собран огромный фактический материал по иконографии Ломоносова, который включает помимо текста 71 иллюстрацию с его изображениями (репродукции живописных и гравированных портретов, литографий и скульптур) и ссылки на многие редкие первоисточники.

В небольшой вводной заметке к книге дается анализ той эпохи, когда жил и творил М. В. Ломоносов, и говорится, что искусство портрета в России того времени только зарождалось. Поэтому до нас дошли лишь единичные портреты прославленных членов Академии наук. «Именно к этому времени, т.е. к последнему десятилетию жизни Ломоносова (цитирую автора), относятся те четыре его изображения, которые с уверенностью можно считать прижизненными».

Далее говорится, что наряду с обычными портретами некоторое представление о внешности великого учёного могут дать немногие воспоминания современников, которые правдиво отражают его наружность. Объединяя эти высказывания, приведу ниже обобщенный литературный портрет Ломоносова. Был он видного роста, а сама наружность его была исполнена силы: широкие плечи, могучие члены, высокий лоб и гордый взгляд. Нрав имел веселый и в общении был ласков, но горяч и вспыльчив, в разговорах краток и остроумен, друзьям верен. Не хотел мстить врагам своим и желал богатства, чтобы удобнее и беспечнее предаваться ученым упражнениям.

Вернусь теперь к обычным и прежде всего к прижизненным портретам Ломоносова, которым посвящен первый раздел цитируемой книги. И здесь, отдавая дань той огромной работе, которая была проделана автором книги, хочу высказать некоторые критические замечания относительно противоречивых положений авторской концепции и предложить свою точку зрения на сей счет. Сразу же объясню, в чем состоит различие точек зрения относительно прижизненных портретов у автора книги и автора этой статьи. М. Глинка предполагает, что среди прижизненных портретов Ломоносова было два живописных и два гравированных. Автор настоящей статьи полагает, что живописный портрет был только один (именно он после 1917 года оказался утерянным).

История портретов Ломоносова связана с именем австрийского художника Георга Каспара Иосифа фон Преннера (1720–1766), приехавшего в Россию ко двору Елизаветы Петровны по приглашению вице-канцлера графа Михаила Илларионовича Воронцова (1714–1767) в 1750 году и пробывшего здесь пять лет. За это время он написал множество живописных портретов царствующих особ, придворных и других персон.

Хорошо известно, что в 1755 году художник написал большой парадный портрет Воронцова и после него — большой поколенный парадный портрет Ломоносова. Данный портрет, как предполагает М. Глинка, был также заказан художнику вице-канцлером, испытывавшим дружеские чувства к учёному; принадлежал он Воронцову и находился в его галерее. Следом за этим, согласно гипотезе Марианны Евгеньевны, Преннером, теперь уже по заказу Ломоносова, был выполнен ещё один портрет для его семьи, близкий по композиции и размерам к первому, за исключением изображения правой ноги модели и натурного фона. На первом портрете, согласно той же гипотезе, Ломоносов был изображен у окна, из которого якобы открывался вид на море с двумя кораблями и грозовым небом с молнией. На втором портрете вместо этого был изображен пейзаж с Усть-Рудицкой фабрикой по получению цветного стекла, которая являлась детищем Ломоносова.

Согласимся на некоторое время, что Преннер действительно написал два близких по композиции портрета, один из которых принадлежал Воронцову, а другой —Ломоносову, и проследим за ходом мысли автора книги в отношении того, где находились данные портреты через 10 лет после их написания.

В самом начале первого раздела книги на стр. 6 говорится об одной записке академика Я. Я. Штелина, видевшего вскоре после смерти Ломоносова его портрет работы Преннера на Усть-Рудицкой фабрике, где рабочие делали с него два мозаичных погрудных портрета. Затем на стр. 7 сообщается, что, согласно записи из дневника академика А. В. Никитенко, он видел портрет Ломоносова в полном мундире статского советника летом 1766 года на мызе Графская Славянка, принадлежавшей ближайшим родственникам графа Воронцова. «Данный портрет мог быть именно тем, о котором упоминает Я. Я. Штелин» — констатирует М. Глинка И тут же пишет, что другим живописным портретом являлся поколенный портрет, находившийся у потомков Ломоносова.

Но если он был другим по отношению к портрету, который видел академик Никитенко, то должен быть, очевидно, другим и по отношению к портрету, упомянутому академиком Штелиным, т.к. оба академика, по мнению автора, видели один и тот же портрет. Однако на стр. 8 читаем: «Можно ли предположить, что портрет Ломоносова, принадлежавший ему самому, а затем его наследникам, и был той работой Преннера, о которой упоминал Штелин?» «За это говорит многое», — пишет автор, что вызывает недоумение: как это обсуждаемый портрет может быть одновременно тем, что видели оба академика, и другим по отношению к нему!? Это недоумение ещё больше усиливается, когда на стр. 12 о портрете, принадлежавшему графу Воронцову, читаем: «Этот портрет хранился в его галерее, а позже находился во дворце Графской Славянки, где его видел А. В. Никитенко».

Из всех этих логических построений следует, что как Воронцов, так и Ломоносов были владельцами одного и того же живописного портрета. Комментировать подобный казус не буду, но замечу, что он ни подтверждает, ни опровергает гипотезу автора книги о существовании двух портретов, а является лишь следствием её. Расскажу теперь о предпосылках появления данной гипотезы.

В 1757 году (через два года после написания Преннером портрета-оригинала) И. И. Шувалов заказал французскому граверу Этьену Фессару гравированный портрет Ломоносова, предназначавшийся для фронтисписа к издаваемому Московским университетом первому тому сочинений учёного. С этой целью Фессару в Париж послали рисунок, выполненный неизвестным рисовальщиком с портрета Ломоносова работы Преннера.

Когда Фессар выполнил гравюру, и первые оттиски с медной доски с награвированным им портретом с морским пейзажем на заднем плане показали Ломоносову, тот счёл нужным внести в изображение некоторые изменения. Сделать их он попросил уже находившегося в отставке академического гравёра Христиана Вортмана, в результате чего тот выполнил в 1758 году по существу новую гравюру, изменив немного позу Ломоносова (положение правой ноги) и пейзаж за окном: морской пейзаж заменил на сельский.

 

Поскольку Вортман, создавая свою гравюру, стремился передать в первую очередь её сходство с «живой» моделью, а не с изображением Фессара, гравюру Вортмана стали использовать в последующие годы в качестве одного из основных оригиналов художники, граверы и скульпторы, воссоздававшие образ Ломоносова. Немаловажно и то, что при выполнении данной гравюры Вортман учел указания самого учёного.

Работы Фессара и Вортмана и являются теми двумя прижизненными гравированными портретами Ломоносова, о которых пишет в своей книге М. Глинка. Обсуждая на стр. 12 их связь с прижизненными живописными портретами, автор книги и приходит, по существу, к гипотезе о том, что их было два: один — с морским, а другой — с сельским пейзажем. При этом морской пейзаж на гравюре Фессара явился единственным аргументом в пользу того, что существовал и живописный оригинал с таким же пейзажем.

Никаких других доказательств существования данного портрета, якобы утерянного, нет. Доказательств же существования портрета с сельским пейзажем, находившегося в течение 150 лет у потомков Ломоносова и утерянного в 1917 году, вполне достаточно. Так, например, сохранилась репродукция данного портрета в первом томе «Сочинений» Ломоносова, изданном в 1891 году под редакцией академика М. И. Сухомлинова. Информация о портрете сохранилась также в каталоге выставки «Ломоносов и елизаветинское время», устроенной в 1912 году в залах Академии художеств по случаю 200-летия со дня рождения учёного. Представил данный портрет на выставку последний из потомков Ломоносова, граф Г. И. Ностиц, владевший портретом и эмигрировавший в 1917 году во Францию.

Предположение автора статьи о том, что Преннер написал только один портрет Ломоносова, хранившийся у Ностица, основано как на отсутствии каких-либо доказательств существования его двойника, так и на слабости аргумента Марианны Евгеньевны. Действительно, гравированные изображения не всегда, как известно, идентичны оригиналам (примером тому могут быть некоторые работы выдающегося гравера Н. И. Уткина). Так и в нашем случае, Фессар или художник, выполнивший подготовительный рисунок для его гравюры, вполне могли заменить сельский пейзаж морским.

Согласно моей версии, Преннер написал в 1755 году единственный живописный портрет Ломоносова с сельским пейзажем за окном. Заказчиком и владельцем портрета до своей смерти в 1767 году являлся граф Воронцов, позволявший делать копии с него создателям гравированных и мозаичных портретов, впоследствии также утерянных. Думаю, что сам Ломоносов никогда не был владельцем своего портрета, как предполагает М. Глинка, т.к. даже после его смерти он находился во владениях родственников графа Воронцова. Первым же владельцем портрета из представителей рода Ломоносова стала после 1767 года единственная дочь учёного Елена Михайловна (1749–1772), вышедшая в возрасте 17 лет замуж за коллежского советника, библиотекаря Академии наук Алексея Алексеевича Константинова (1728–1808), грека по национальности.

Родив в течение шести лет четверых детей, Елизавета Михайловна умерла от чахотки, после чего портретом Ломоносова в разные годы владели следующие представители семьи: А. А. Константинов; Софья Алексеевна (1769–1844) — дочь Константинова и внучка Ломоносова, ставшая женой генерала Н. Н. Раевского — героя Отечественной войны 1812 года; Александр Николаевич Раевский (1795–1868) — старший сын Раевских, полковник и правнук Ломоносова, друг А. С. Пушкина и прототип его «Демона»; Иван Григорьевич Ностиц (1824–1905) — граф, генерал и муж дочери А. Н. Раевского Александры (1839–1863), праправнучки Ломоносова, рано ушедшей из жизни; Григорий Иванович Ностиц (1862–1926) — граф, генерал, начальник штаба гвардейского корпуса, сын Александры и прапраправнук Ломоносова.

В XVIII–XX вв. помимо трёх прижизненных портретов Ломоносова было выполнено значительное количество копий как с них, так и с предыдущих копий. Расскажу вкратце лишь о двух из них, выполненных в конце XVIII века. Так, одну полную копию с оригинала, хранившегося в семье Константинова, написал неизвестный художник по заказу писателя Д. И. Фонвизина (1744–1792), общавшегося в молодые годы с Ломоносовым. Последним владельцем этой копии была народная артистка СССР Мария Николаевна Ермолова (1853–1928), подарившая портрет Ломоносова в 1920 году Государственному историческому музею, где он находится и сейчас. Репродукцию данного портрета можно увидеть в БСЭ (2-е изд.), в статье, посвященной М. В. Ломоносову.

Другую (фрагментарную) копию с того же оригинала по заказу главы двух Академий Екатерины Романовны Дашковой (1744–1810) выполнил в 1787 году популярный в те годы петербургский художник Леонтий Семенович Миропольский (1744(5)—1819), ученик Левицкого, написавший к этому времени ряд портретов и ставший в 1794 году академиком. В архивах Академии сохранилось ряд распоряжений, относящихся к работе над портретом, из которых следует, что задание Дашковой художник выполнил за 17 дней. Известно, что данная копия издавна находится в музее М. В. Ломоносова в Санкт-Петербурге. О происхождении упомянутой выше копии портрета, находящейся в Музее искусств Узбекистана, мне пока ничего не известно.

P.S. К сожалению сейчас сайт Государственного музея искусств Узбекистана недоступен.

Версия для печати (постоянный адрес статьи) http://www.sbras.ru/HBC/hbc.phtml?3+613+1

Программа школы предполагает три основных части. Во-первых, участники смогли познакомиться с работой Института неорганической химии им. А.В. Николаева, посетив экскурсию по его лабораториям. Здесь гостям рассказали о направлениях работы института, о том, какой практический выход могут иметь их исследования, а также показали установки для экспериментов. Кандидат химических наук Константин Александрович Коваленко, сотрудник Лаборатории химии кластерных и супрамалекулярных соединений, рассказал о синтезе металлоорганического каркаса:

– Наиболее очевидная практическая значимость исследований в этой области – это хранение и разделение газов. Уже сегодня в промышленных масштабах производится около 5-6 металлоорганических каркасов для того, чтобы заполнять баллон с углекислым газом, после чего в него можно будет вместить примерно в 10 раз больше содержимого. Это происходит за счет того, что газ будет абсорбироваться. Оказывается, это очень выгодно, сегодня существует глобальная проблема с экологией, человечество пытается найти альтернативные виды топлива. Одно из решений – использование водородных двигателей и, соответственно, водорода в качестве топлива. Но есть проблема: водород нельзя сжимать под давлением, так как это очень опасно, может произойти страшный взрыв. Одно из решений – использование сорбентов, чтобы эффективно хранить водород. Сегодня металлорганические каркасы показывают очень хорошие результаты, тем не менее, пока они все равно далеки от применения. На этом развитие не останавливается и, может быть, нам удастся сделать что-то существенное в этом направлении.

В Лаборатории химии полиядерных металл-органических соединений занимаются веществами, неустойчивыми на воздухе. Работать в обычных условиях с ними невозможно, поэтому был приобретен специальный герметичный бокс, в котором и проводят эксперименты. Кандидат химических наук, председатель Совета научной молодежи Института неорганической химии Николай Анатольевич Пушкаревский рассказывает об этой установке:

– Наша лаборатория занимается необычными веществами, которые не очень устойчивы к действию воздуха и воды, поэтому мы вынуждены все реакции и исследования проводить в специальных аппаратах. Эта лаборатория как раз для таких исследований и предназначена. Для того, чтобы была возможность работать с этими соединениями, у нас есть четырехрукое чудовище, или перчаточный бокс. В нем поддерживается очень сухая и чистая атмосфера. В промышленности или в экспериментальной науке подобные боксы используют, чтобы получать литиевые батарейки или аккумуляторы. В бокс встроен микроскоп, который позволяет следить за тем, что происходит внутри, не вынося материал наружу. Особенно же удобно то, что внутри есть экран, на который выводится изображение с микроскопа. Не передать словами, как этот бокс помогает нам в работе! Благодаря ему мы можем конкурировать с зарубежными химическими лабораториями, создавать такие же или еще лучше вещества. Прибыль, которую он нам приносит, нематериальна, это новые научные работы и статьи. В данном случае мы не производим что-то на продажу.

После экскурсии начались лекции, которые читали специалисты в области  создания новых функциональных материалов (в том числе наноматериалов); исследования новых каталитических систем; синтеза и изучения перспективных неорганических веществ. Открыл встречу доктор физико-математических наук, профессор Александр Владимирович Окотруб (ИНХ СО РАН) с докладом «Углеродные наноматериалы: синтез, структура, перспективы применений». Он рассказал, что исследования в области создания углеродных нанотрубок могут иметь широкое применение:

– Лес углеродных наноторубок может использоваться для создания микромеханических устройств, например, мы сделали деталь электромеханического двигателя. Еще один очень интересный вариант, который сейчас активно обсуждается, это наполнение различного типа композитов углеродными нанотрубками. Человечество получило высокое развитие после того, как был открыт железобетон. Арматура, использованная в бетоне, увеличивает прочность конструкции в тысячи раз. Предполагалось, что нанотрубки также могут увеличить механические свойства полимеров во много раз через армирование, но всё оказалось не так просто. Конечно, реальные достижения есть, но не такие существенные. К другим полезным свойствам композитных материалов относятся хорошая теплопроводность и электропроводность.

А. В. Окотруб рассказал также о свойствах графена, которые изучены не в полной мере, но которые позволяют предполагать, что скоро появится электроника нового типа. Считается, что транзисторы на основе графена по некоторым параметрам будут существенно превосходить своих предшественников:

– Их размер и быстрота действия предполагает появление новой электроники. Технологическим достижением последних лет можно назвать работу корейских ученых. Им удалось посадить на пластиковый материал лист графена, обладающий прозрачностью. Для чего это нужно? Для создания touch screen, которые в электронике будущего полностью заменят клавиатуру, и создаваться они будут, наверно, из графена.

После лекций заслуженных специалистов состоится конкурсная часть, где молодые участники представят свои доклады, а экспертная комиссия распределит между ними награды.

www.COPAH.info

На рабочем столе руководителя отдела химии функциональных материалов Института неорганической химии им. А. В. Николаева СО РАН академика Федора Кузнецова почетное место занимает кристалл сверхчистого кремния. — На этом кристалле основана вся сегодняшняя электроника, — говорит Федор Андреевич. — А в будущем на кремнии планируется строить солнечную энергетику, которая к концу века сможет производить более половины необходимой человечеству энергии. Полупроводниковый кремний, по-видимому, является в настоящее время наиболее подробно изученным материалом. Разработанные при его изучении новые методы исследования и способы управления состоянием вещества подтолкнули прогресс во многих направлениях науки и технологий. В частности, стало возможным формулировать новое комплексное направление — нанотехнологии. Во второй половине ХХ века электроника, до той поры работавшая на вакуумных лампах, перешла на транзисторы, а затем на интегральные схемы. И именно увеличение чистоты используемого для их производства кремния позволило постоянно миниатюризировать электронную технику — ведь для этого необходимым условием является однородность кристалла по составу и примесям. Сегодня стандартом считается содержание примесей в кристалле на уровне одного атома на миллиард атомов кремния. Нет сомнения в том, что кремний будет продолжать совершенствоваться. Очевидно также, что будут появляться новые разнообразные применения других высокосовершенных кристаллов, структура и состав которых контролируется на уровне, близком к атомному. К настоящему времени широкое признание получили работы ученых ИНХ СО РАН в области выращивания оксидных кристаллов, которые используются в высокотехнологичных областях промышленности. — Наша «изюминка» состоит в разработке нового способа изготовления кристаллов, отличающегося от существующих очень деликатными условиями фазообразования, — рассказывает Федор Кузнецов. — Чтобы получить кристалл, нужно вещество расплавить, а потом упорядоченно кристаллизовать. При этом процессе часть вещества у вас будет более, а часть — менее горячей, и разность, или градиент температур при росте кристалла обычно очень велик. Это значит, что в растущем кристалле есть термические напряжения, которые могут нарушить упорядоченность расположения атомов в его структуре, снизив тем самым его качество. Метод, разработанный в нашем институте, позволяет сократить разницу температур на два порядка, сохранив при этом устойчивость системы. Этот низкоградиентный метод выращивания кристаллов освоен только у нас. История создания уникальной технологии в ИНХ СО РАН берет начало еще в СССP. Сотрудники института успешно участвовали в разработке и внедрении автоматизированных технологий выращивания лазерных и других функциональных кристаллов в отраслевых институтах и на промышленных предприятиях. После 1992 года, когда заводам стало не до кристаллов, а бюджетное финансирование научных работ резко сократилось, руководство института приняло решение организовать экспортно ориентированное производство сцинтилляционных кристаллов германата висмута (BGO). В институте для этого было сформировано отдельное научно-технологическое подразделение, создан участок изготовления из кристаллов рабочих элементов. Необходимые кредитные ресурсы удалось привлечь из Российского Фонда технологического развития (РФТР) — ИНХ СО РАН активно включился в проект фонда по совершенствованию технологии выращивания большеразмерных кристаллов германата висмута. Выполнив проект и организовав собственное производство в 1997—1998 годах, институт стал крупнейшим российским поставщиком на мировой рынок лазерных и сцинтилляционных кристаллов. (Лазерные используются в лазерной технике, сцинтилляционные обладают способностью излучать свет при поглощении ионизирующего излучения, такого как, например, гамма-кванты.) — Наши сцинтилляторы нужны в медицине — в США с их использованием производятся позитронно-эмиссионные томографы (PET), пока не выпускаемые в России, — рассказывает ведущий научный сотрудник лаборатории роста кристаллов ИНХ СО РАН Ян Васильев. — Другая область применения — геофизика, в частности исследование состояния состава пород, и главное — соотношения углерода к кислороду в нефтяных скважинах. Наконец, их используют в производстве систем безопасности, работающих как на просвечивание предметов, так и путем экспрессного определения химического состава испытуемых веществ. Кристаллы BGO, выпускаемые институтом, сегодня востребованы в научных центрах многих стран мира, таких как Окриджская и Лос-Аламосская национальные лаборатории США, Йельский университет США, подземная лаборатория Гран Cacco в Италии, канадский ядерный центр TRIUMPF и другие. Блоки детектирования на основе кристаллов ИНХ СО РАН поставляются ведущим зарубежным производителям и разработчикам PET в США и Японии. Некоторые проекты с участием института вообще уникальны. В 1998 году ИНХ совместно с ИЯФ СО РАН изготовил 360 радиационно стойких кристаллов BGO для форвард-калориметра детектора BELLE в японском ядерном центре KEK. Германат висмута был впервые применен для калибровки пучка, так как выращенный по традиционной технологии кристалл BGO не обладает нужной радиационной стойкостью. В 2007 году ИНХ изготовил более 400 высококачественных кристаллов BGO сложной формы для международного стратостатного астрофизического проекта POGoLite, целью которого является изучение поляризованного гамма-излучения Вселенной. В настоящее время заканчивается изготовление 1300 клиновидных кристаллов, имеющих 21 типоразмер, для исследовательского центра по ядерной физики Университета Тохоку в Сендае. Общий вес кристаллов около 2 тонн. Также успешно развивается в ИНХ СО РАН и производство кристаллов для лазеров. Эта продукция института позволяет изготавливать источники излучения с жестко контролируемой длиной волны в диапазоне от 1 до 10 микрон. Такие лазеры востребованы в медицине для стоматологии и сосудистой хирургии. Накоплен также большой потенциал по кристаллам для военных целей. По качеству кристаллы ИНХ СО РАН превосходят продукцию лучших мировых производителей. — Помимо низкоградиентного метода выращивания еще одним ключевым моментом является создание новой технологии производства особо чистого оксида висмута, — поясняет Ян Васильев. — Дело в том, что на свойства кристаллов влияет такое малое содержание примесей, которое не удается определить химико-аналитическими методами. Один из исходных компонентов — оксид германия — продукт полупроводниковой промышленности, где вопросы чистоты хорошо отработаны. Другое дело — оксид висмута. Содержащиеся в нем вредные примеси долгое время были основным источником загрязнений кристаллов. Мы перепробовали продукцию лучших мировых производителей, но избавились от «сюрпризов», только перейдя на продукт собственного производства. Кстати, наши особо чистые висмут и оксид висмута тоже идут на экспорт. К сожалению, востребованные за рубежом кристаллы практически не используются в России. Местным потребителям направляется едва ли больше 3—5% от общего объема продукции ИНХ СО РАН. Более того, сегодня даже налаженное в ИНХ производство становится рискованным предприятием: госучреждениям запрещают заниматься бизнесом, и закупки необходимых компонентов, а также расходование средств должны вестись по тендеру. Несмотря на это, в институте продолжают сегодня работать на перспективу. — Сейчас мы вышли на передовые позиции в мире по кристаллам для фемтосекундных лазеров, это будущее лазерных технологий, — рассказывает руководитель технологической группы по выращиванию оксидных кристаллов ИНХ СО РАН Анатолий Павлюк. — А в плане НИР мы стоим на пороге создания новых сцинтилляторов и комбинированных лазеров. Ученые обнаружили, что, если сознательно нарушить упорядоченность структуры кристалла — а она очень жестко структурирована, — можно получить новые эффекты. Это позволит, например, повысить чувствительность кристалла на воздействие излучения. Но все эти исследования еще только предстоит воплотить в конкретные разработки.

Текст: Андрей Чернобылец

Статья на сайте Сибкрай.ru (версия для печати):

http://sibkray.ru/news/3/55085/?SECTION_ID=3&ELEMENT_ID=55085&print=Y

К юбилею Святослава Петровича Габуды.

Беда с этим юбиляром! Когда намедни мы — журналисты «НВС» — пытались поздравить старинного друга редакции профессора Габуду с днём рождения, он отшутился:

— Какие могут быть застолья в Страстную субботу? Приличному учёному в этот день следует предаваться самобичеванию по примеру великого Блэза Паскаля. Есть свидетельства, что он засёк себя до смерти в религиозном экстазе, потому что не смог найти научного объяснения открытому им закону гидростатики.

— А Вы, профессор, по какому поводу самобичеванием решили заняться?

— Ну, мы тоже кое-что малопонятное нащупали, из области нанотехнологий.

— Как?! Не Вы ли нам однажды рассказали, почему никаких реальных нанотехнологий нет и быть не может? («Письмена на воде», «НВС» № 38, 2005). Потому, помнится, что на расстояниях порядка нанометра начинают проявляться волновые свойства электронов, что принципиально не позволяет создать однозначно отвечающий нанотранзистор.

— С тех пор много воды утекло... «Квантовый» компьютер по-прежнему остается недостижимой мечтой человечества. Но за истёкший период в Институте неорганической химии СО РАН была теоретически предсказана и создана «нанометровая» молекулярная конструкция, на основе которой, как нам представляется, может быть реализован наименьший элемент для хранения информации — так называемый кубит. Ваш покорный слуга имеет к данной работе некоторое отношение...

Мы попросили Святослава Петровича популярно изложить полученный научный результат. И пожелали дорогому юбиляру и дальше не обращать внимания на юбилеи и руководствоваться в работе любимым девизом Петра Первого — «Небываемое бывает!».

Далее — заметка юбиляра.

 

На пути к квантовому компьютеру

Труднейшей, до сих пор не решенной проблемой гипотетического «квантового компьютера» является способ практической реализации наименьшего элемента для хранения информации, называемого «кубитом» (от quantum bit, или q-бит). В частности, до сих пор безуспешными остаются попытки использования в подобном качестве электронных и ядерных спинов.

Новая идея заключается в том, чтобы в качестве кубитов использовать конформационные состояния некоторых молекул. Примером может служить известная из школьного курса молекула циклогексана С₆Н₁₂, которая может существовать в двух формах — «кресла» и «ванны». Производная циклогексана — молекула диазабициклооктана — может существовать в трёх конформациях — скрученной вправо или влево и нескрученной (рисунок).

 

Три варианта конформера молекулы N2C6Н12 (сокращенно «дабко»). Серые шары — атомы азота, белые — углерод, и малые шарики — водород

При нормальных условиях подобные молекулы постоянно переходят из одной конформации в другую. Однако при низких температурах, когда тепловое движение «вымораживается» и основную роль играют квантовые эффекты туннелирования, возможной становится конформационная поляризация. В поляризованном состоянии отдельные конформеры могут существовать сколь угодно долго, а для изменения конформации необходимо некоторое внешнее воздействие, возбуждающее переход в другое квантовое состояние.

Впервые конформационную поляризацию нам удалось наблюдать в гетероструктуре, образованной двумерными слоями терефталата цинка, перемежаемыми слоями молекул диазабициклооктана (рисунок).

 

В этой системе при −110° С наблюдался переход в поляризованное состояние, сопровождаемый стабилизацией молекул дабко в трёх конформационных состояниях (в равных долях). «Считывание» информации о состоянии каждого кубита в слое может осуществляться с помощью туннельного микроскопа. При этом плотность записи достигает 10¹⁴бит/см², что на два порядка выше существующих рекордных показателей.

Практическая реализация транзистора на вышеизложенной основе представляется чрезвычайно сложной, но разрешимой технологической задачей.

Версия для печати (постоянный адрес статьи) http://www.sbras.ru/HBC/hbc.phtml?17+590+1